Глава 4
      Летом 1942 – го  в  донских степях Якова приставили к санбату . Раненых было 
очень много . Их наскоро перевязывали и всех , кто только стоял на ногах , посылали 
в тыл своим ходом . Лежачих грузили на подводы , а умерших относили в сарай и 
они лежали там до ночи . Когда жара спадала , грузили на телегу и везли хоронить . 
    Шлосс копал могилы . Земля была легкая , сухая, каждого убитого укладывали в 
свою яму . Писарь – еврей Клячко из Паневяжиса - красивым своим почерком 
выписывал на фанерках имена и фамилии , а солдат- татарин Рахматулла прибивал 
фанерки к  столбикам и сердился:
          -  Зачем писал? Зачем копал ? Немец придет, выкопать  будет .
    - Не вякай! – обрывал его старшина похоронщиков Смугляков . – Остановим 
фрица . На Дон не пустим .
     А в голосе у него не было уверенности .
     -Что- то мы не так делаем ! –говорил старшина , шагая рядом с Яковом назад в 
мед –санбат. - На Финнской что- то не так было . Сейчас – не так .  А мне надо еще 
увидеть фрицев с жопы . Чтобы пятки мелькали . Хотя бы до Немана дойти , у меня 
с ними не закрытый счет за жену и сыночка , которых убили в первый час войны в 
Мариамполе . Мне хоть бы до Тильзита дойти ! 
   - Война - совсем плохо ! –соглашался Рахматулла . – Сколько можно война ?
    -Ты помолчи ! – просил Смугляков. – Тебе не понять . Твой батька небось дома 
весь век скоротал . А мой на трех войнах был . Тоже Россия плохо воевала . Один 
только раз победу одержали в чистом поле – при  Брусилове .  А ты вроде тоже из 
Литвы?
-	Нет , я из Риги ,  - сказал Шлосс. 
  - Драпали мы через Ригу ,- сердито сказал старшина . – Помню воду пили 
из помпы у Домского собора . Мне бы дойти до Тильзита , трахнуть по 
ихнему берегу из тяжелых стволов .
  Утром после тумана в санбат пришел казах , принес товарища на спине . Он воло
его на себе ползком , тащил , ступая по пескам и через речку  вброд и теперь не мог
понять, как же так - товарищ был давно мертвый - лицо есть , а затылок снесло .
         - Совсем был живой ! – говорил казах . – Сосед аул , рядовой Салтынбеков . 
    Казаху дали чаю с сахаром и сухаря и спохватились , что он без оружия . Бросил 
наверно , когда товарища подбирал . Шлосса послали в сарай , там лежали винтовки 
умерших . Казаху повесили через спину наискосок трехлинейку со штыком , насыпа
ли патроны в карманы  шинели и велели возвращаться на передовую . А он не хотел
Садился на землю , причитал :
         - Зачем передовой ?  Плохо передовой . Голова оторвет . 
         - Ну его на…- решил майор . – Сбежит по дороге или к немцам со всем 
оружием уйдет .
    Казаха поставили караульным у мостика через речку . Ночью он исчез . Винтовку
утром нашли в бурьяне .
    
      Над  Доном кружили немецкие самолеты . Запад застилало бурым дымом . 
Ночью  Яков копал могилы , не разжигая костра . 
    Клячко писал на фанерках при свете лучины . Лучину держал Рахматулла .
           - Не бойся , старшина , Рахматулла не убежит . Жена , дети дома . Кто бежал, 
вся семья –  Сибир . 
         - А убьют, тогда как ?
    - Зачем так говорить? Шайтан слышит . Убьют , писарь домой повестка напишет . 
В райвоенкомат .
    - Хорошо , если успеет ! –сказал Смугляков. – Немец как прет ! А у нас даже    
завалящего самолета в небе нет . Москву охраняют . 
    Одобряет ли или осуждает  , Яков не разобрал .
                                                            
    Немцы разбрасывали с воздуха листовки , звали кончать с жидами и комиссара
ми  , переходить на их сторону . 
    Смугляков собирал листовки , сжигал в степи . 
     - Никому верить нельзя, только тебе и майору . Вам к немцам никак нельзя . И   
мне нельзя . Казаки не сдаются . А так , сплошной интернационал . Узбеки, монго
лы , украинцы…Им Россию не жалко . 
     Смуглякова убило разрывом снаряда на въезде в станицу Морозовку . Яков полу
чил  контузию ,  слег в госпиталь. Он еще плохо слышал и в голове  ломило, когда  
пришел приказ выявить всех , кто знает немецкий , и отправить в штаб в Сталинград 
     Город еще жил тыловой жизнью . Магазины и базар были полны народу . 
Женщинымыли окна , с балконов свешивалась герань . Штаб работал до 18.00 . 
Потом комсостав расходился по домам . Шлосс отправлялся к Волге , к лодочной 
станции , купался . В воде он познакомился с изящной женщиной примерно его лет . 
Она была загорелая и заплывала до середины реки . 
    Роман сразу стал бурным , и в тот же вечер Яков лежал на льняных простынях и 
слушал комплименты . Женщину звали Снежана . Она кормила его клубникой в 
сметане и показала квартиру .  У нее с мужем было 5 комнат . В столовой над  рез
ным буфетом висела фотография трех усатых мужчин . Двух Яков узнал сразу – 
Ворошилов и Буденный. Третий оказался отцом Снежаны . Она назвала его  фами -
лию – Герой  гражданской войны . Серб .  Шлосс соврал , что  конечно слышал об 
этом человеке . 
    В комнате ,которая служила кабинетом хозяина , висела крупная фотография – он 
и его жена , оба очень нарядные .
-	После Загса! – сказала она . – В Москве . Он у меня инженер по танкам
Сейчас  где то за Уралом . Завод переводят туда . Сталинград мы 
сдадим . Нечем немцев остановить . Ты уже спал с русской ?
      - Моя первая любовь была внучка священника .
    - Везет же некоторым ! Мой дедушка , отец матери , тоже поп . Сосланный . Она от 
него отказалась . А я его люблю – бесхитростный человек . Я бы не могла отказаться 
от отца . 
        - От мужа могла бы?
   -Тоже нет. Он – величина.  У него спецпаек , бронь , звание академика на пороге . 
Ты у меня первый еврейчик . У моей сестры был еврей . Сильный любовник . А у 
меня ты первый . Я это очень люблю. Понимаешь ? Я пробовала с немцем , с 
грузином , с одним французом в командировке , но ты -  первый еврей. Я тебе 
устрою перевод в тыл . Начальник Сед ьмого управления – на том  берегу - брат 
моего мужа . 
    Яков знал -  Седьмое управление занимается разложением немецкой армии . Он 
не просился в тыл , но Снежана устроила . Пока что он оставался в Сталинграде со 
всем управлением , допрашивал пленных офицеров . Из штаба уходил к своей под-
руге. Она была не верна мужу , но добрая душа и легкая характером . В письменном 
столе будушего академика у нее хранился альбом порнографических открыток из 
Парижа и собственные фото в неприличных позах . 
    - Я тебе рассказывала – француз –коммунист , помогал строить тракторный  
завод . Мы попались , Юрий хотел его сдать в НКВД , но Поля  выслали . 
   - Муж тебя простил ?
    - Конечно . Он же влюблен . Я свалила на скуку и настойчивость Поля . А что я 
могу сделать , если мне надо , а Юра не может ? Вместо физической подготовки , 
всю жизнь -  наука. Сперва я не знала , была целка . А как начала , так поняла , 
что Энгельс прав . Вышла замуж , так что? Не заставляют же замужних 
поститься ?  Кушать , что угодно , можно, а любить , когда голодная , - запрещено?
     Он впомнил ее философию , когда встретил  Клодин . Она говорила то же .Но то 
произошло 20 лет поздней .

                                                   Глава 5.
  Роза , братова жена , очень беспокоилась :
        -Тебе скоро 25 , а ты –у нас холостой . Что , у тебя в Минске нет никакой  женщи 
ны ?
   - Я от нее взял отпуск , - отшучивался Яков .
  - Так она тебя и отпустила !  Могу  тебя познакомить с одной студенточкой , но 
смысла нет , она же не поедет к тебе в   землянку .
   Это было ясно, но Роза все равно устроила им встречу . Студенточка училась на
инженера текстильной  промышленности и звали ее по-французски – Клодин . Никто 
не мог выговорить такое имя , все говорили  Дина . 
   Она оказалась довольно красивая , с густыми волосами до талии , еврейский тип , 
но с общежитейским гонором . Яков с  ней легко устраивался . Она не лезла к нему в 
душу , он не лез к ней . Она водила его по городу и объясняла , где кариатида , а где 
атлант , словно изучала архитектуру , а не текстильные  дела . Она была  начитанна 
и печатала кроссворды в газете . 
   Яков сразу отказался от кроссвордов  , шарад  и викторин на ходу .
       - Зачем себе голову забивать ? Я в отпуску . Мозги тоже . 
 - Поняла! –сказала Клодин, она же Дина . - Пойдем слушать Лифшицайте ? Или вы
не любите еврейские песни ?
        - Я их не не то что не люблю , я их не знаю !  
       - Тем более , пойдем . Я тоже их не знаю .
  Билеты она раздобыла через подругу , которая встречалась с администратором фи
лармонии .
   Роза категорически потребовала , чтобы шурин взял штатский костюм из шкафа .
  -Тебе надо , чтобы тебя потащили в комендантуру ? При их любви к еврейскому 
народу , за такие вещи по головке не погладят . Ты все же военный !
         
    Шел 1947 -ой ,  до борьбы с космополитами оставалось меньше года , но 
чуткое ухо сынов Израиля уже улавливало приближение грозы . Брат Розы На
хум , майор  милиции с полным набором орденов Славы , почти герой Советского 
Союза , попросился на гражданку и паковал чемоданы .
 - Уедем к родителям  Вере на Волгу . Дети по ней записаны русскими . Поступлю 
в совхоз. Там всегда нужны  шофера . 
    Яков не понимал Нахума , майор не решался говорить открыто. Это сделала за 
него Роза . Оказывается , ее брат читал директиву из Москвы , насчет того,чтобы 
сократить  из «органов « лиц  « некоренной национальности» . Евреев уже  не 
принимали на работу ни на засекреченные заводы, ни в редакции . Так что оби -
лие милиционеров у входа в филармонию  Якова не удивило. Внутри , надо пола-
гать, тоже хватало сотрудников КГБ , а народу  было полным полно , даже  
военные , старшие офицеры .Народ общался на идише ,чего Шлосс в Минске не 
встречал никогда ни на каком концерте.  Но ведь и Лифшицайте туда не приезжа
ла , а евреев было много – он их встречал в торговой сети и на заводе «МАЗ « , 
который шефствовал над полком .
    В Вильнюсе , сказала Роза , действовал целый еврейский Дом культуры с хором и 
драмтеатром . 
   Клодин была очень удивлена публикой в филармонии . 
        - Прямо таки Биробиджан ! 
   Она то и дело раскланивалась и называла знакомых : врачи , инженеры , 
музыканты .
  Кто-то спросил , как поживает Исаак Павлович .
       - Спасибо, он здоров. Они сейчас с Ниной Васильевной путешествуют по Грузии 
   Яков заметил для себя , что раз Клодин живет в общежитии , то эта Васильевна 
вряд ли ее мать, а с отцом –натянутые отношения. Но человек он был явно 
известный – те , кто осведомлялись  о нем , не годились Клодин в ровесники , значит были знакомые ее отца .
   Перед концертом конферансье долго и некрасиво объяснял , что в СССР все 
народы равны , еврейскому же , если бы Советская армия не разбила  фашистского 
зверя , не жить бы вообще …Он говорил еще о социалистической по содержанию 
советской еврейской культуре , называл имена Михоэлса , Фефера и других и 
сообщил , что на концерте присутствует делегация французской компартии и 
редактор ее газеты на языке идиш .
       - А ,вот почему я вижу тут товарища Зыркиса из ЦК и жену Сниечкуса.  
       - А кто такой  Сниечкус ?
       - Наш первый  секретарь . Женат на еврейке . 
   Певица поразила Шлосса . Он ждал посредственности , так сказать певицу по долж 
ности , а услышал замечательный голос . Она спела два -три обязательных  бодряч
ка , другие песни были горькие , как еврейская судьба . 
     Так говорила бабушка Сарра, мать отца . Она иногда пела за субботними халами 
песни на идише . Дедушка Барух не любил эти песни , но  терпел . Якова постоянно 
удивляла слаженность стариков . Дома он видел совсем не то . 
    Много лет позднее он с удивлением подсчитал и нашел,что дедушке в 1939 было 
всего то 60 , а бабушке 54 . Но только , когда он дожил до дедушкиных лет, понял,
что и в 60 вся жизнь кажется впереди …
    В то время , в Вильнюсе, если бы у него спросили , как долго он думает 
прожить , ответил бы « лет 60». Люди такого возраста казались ему глубокими 
стариками .
   Когда он стал шестидесятилетним ,  охота на женщин обуревала его пуще , чем в
молодости, и только лень впутываться в осложнения держала в русле супружеской
верности . А вскоре он догадался до простейшей истины : самая раскрасивая 
женщина не в состоянии дать что либо , чего нельзя познать дома - только либрет
то скандалов будет неизученным .